РАССТРЕЛ В НАСЛЕДСТВО

ОЛЕГ КАЗАКОВ

​

Я хочу рассказать семейное предание, как мне его рассказывали, и насколько мне это запомнилось.

Речь идет об отце моей матери. Мой дед. Был расстрелян чекистами в 1924-25 году. Его зовут Григорий Жуков. Он был тогда вполне молодым еще человеком. И жена его Елена Филипповна Студзинская -- была молода и красива. Три дочери Надежда, Вера, Любовь. Они тогда -- еще совсем дети.

Я безмерно давно не бывал в том украинском городке, где все происходило, но и сегодня очень люблю его -- за уют, за солнце, за вишни… Впрочем, «за что-то», наверное никогда по-настоящему не любят. Мудрость русской поговорки не по хорошу мил, а по милу хорош -- неопровержима. Поэтому я просто люблю этот городок-- насквозь. 
Не так давно нашел в Интернете современный фотоальбом городка. Снимок. Думаю, начало лета. Словно море изумрудной кипучей зелени.  В море этом величаво движется огромный белый корабль храма. Это храм во имя святого благоверного великого князя Александра Невского. Мне говорили, что это самый большой храм в Одесской области. А область-то больша-ая. Храм строился в конце 19-го, начале 20 века. Он по-тогдашнему обычаю увенчивает большую и пыльную базарную площадь -- но это в планировочном смысле. А в действительности: это сердце города.

По семейному преданию этот храм строил дед Григорий Жуков. Он же  возглавлял церковный хор и славился голосом.  Я так и не понял: строился ли храм на его средства или он был одним из руководителей строительства. Впрочем, не мудрено. Рассказывать старались так, чтобы какие-то моменты оставались непонятными. До конца дней жила в этих людях, смелых, как показала их жизнь, особая настороженность. Ведь надо было и самим выжить и на ноги встать, и родню не подвести… Поэтому слушать  их было интересно, но позже я часто обнаруживал какие-то «пустоты» в рассказе.

Деда недолго продержали в «кутузке». И приговорили к расстрелу. Обращаться в ЧК с апелляциями было… ну… Всё равно, что приставать к раскаленной печи с поцелуями. Каким-то образом Бабушка проведала, что расстрел назначен под самое утро. Вовремя накормила дочерей и уложила спать. Дом находился не так уж далеко от кладбища. Она села в темноте у окна, выходившего на ту  сторону.  Девочки спали.

Говорили, что схватили деда, потому что он в самом центре города на улице кричал: «Спасай Россию!». Судя по рассказам о нём, это не лишено вероятности. Я видел старую дореволюционную фотографию -- он с бабушкой. Пышная шевелюра, открытое лицо решительного человека. Сильный. Наверное, любил радоваться жизни. Такие люди и горевать могут так, что земля плачет. Вспоминали, что было у него много друзей. И любили его. Рядом бабушка -- само изящество. Действительно красивая той загадочной красотой, которая была до… Превосходное закрытое платье. Спокойное лицо. Тонкая рука лежит на  спинке стула, на который посажен муж. Наверное, рост у них очень разный. А сегодня перед рассветом -- расстрел. 

Приговоренных много. Яма вырыта большая.

На самой грани рассвета Елена отчетливо услышала выстрелы, выстрелы…

Убитых побросали в яму и наспех засыпали землей. Мне двоюродная сестра показывала едва заметную выпуклость недалеко от кладбищенских ворот. Кладбище старое просторное. Высокая трава, яркие цветы. Разрушенная часовня. Может быть, сейчас уже восстановили. Не у кого спросить. Мне говорили, что в «перестроечные» годы возникла, было, идея раскопать эту общую могилу. Однако по ней прошлись техникой. Идея повисла в воздухе.

Она осталась с тремя дочерьми мал мала меньше. Она сделала всё, на что может быть способен человек в её положении. Она воспитала дочерей. Они окончили школу, они сами стали воспитателями. 

Средняя сестра лет через 40 писала маме. «Помнишь, как мама (бабушка) брала особую, красивую, круглую корзинку, клала туда какую-нибудь еду, и мы шли на гору…» Городок окружен невысокими зелеными округлыми горами. Она устраивала им подобие пикника! Они сидели на траве в чистеньких, заботливо сшитых платьицах, что-то вкушали и разговаривали --  совсем не только о хозяйстве и тяготах. 

Эта «неполная семья» пережила две страшные голодовки и страшную войну. Пережила с честью. Не то что «пальцем ткнуть» -- бровью в их сторону никто не повел. Все вышли замуж. Самой последней вышла замуж младшая Любовь (мама за отца)-- 1 мая 1941года. Так что времени им оставалось: чуть больше медового месяца. Все три зятя Елены Филипповны ушли на войну. Целым вернулся один--отец, хоть и с контузией, и ранениями… Старший вскоре умер от полученных на фронте ран. Средний вернулся инвалидом и скоро расстался с семьёй… Ни до войны, ни, конечно, во время войны, ни после жизнь сестер, мягко говоря, не изобиловала радостями. Скорее наоборот.  Бывают такие судьбы, словно отмеченные для бед и скорбей. Не может быть, чтобы этих людей не любил Бог. Значит, это особый путь, который Он им предлагает.

Я не получил наследства, поскольку не было имения. Но мне осталась в наследство вечная память об убитом Григории Жукове. Мне остался в наследство расстрел, который я не признаю. 

Мне досталась крепкая любовь к Александру Невскому. Я внук человека, связанного с храмом во имя благоверного князя.  Принял святое крещение в церкви Александра Невского в Тбилиси, сотрудничал долго с Лаврой в Санкт-Петербурге. Да и сейчас обретаюсь в одном из его городов -- Торопце. Иногда думаю: наверное, Александр мне всё-таки помогает, несмотря на все мои «завихрения». Вот моя прибыль!

Если возможно, помоги там Григорию, святый княже!