НЕЛЕПАЯ

Алёна Рябова (в замуж. Казакова)

Крестный ход шёл быстро.

Верующие со Святыми иконами, хоругвями и цветами, под непрерывные песнопения уже завершали молебный путь по нарядному городу, прогретому сияющим июльским солнцем.

Кто знает, когда и откуда появилась в колонне шествующих сухонькая бабушка в нелепом тёплом пальто, цвета спеющей травы и в шапочке вязанной, свисающей с головы, так, что и лица было не разглядеть. Фигура её была не просто сгорблена, а представляла собой вид бумеранга, обращающего лицо прямо к земле. Руки старенькой женщины размахивали в такт её спешным шагам, балансируя в воздухе и цепко держа что-то похожее на сумочку. Почтенность возраста была очевидна. Выделял её из торжественного шествия не столько внешний облик, сколько стремительность походки.

Видела ли она дорогу? Наверное, смутно. Бабушку бросало из стороны в сторону, и вот не удержавшись, она упала лицом прямо на пыльный асфальт. Заметившие это, сдержанно ахнули – так, чтобы не смутить особую праздничную атмосферу. Руки идущих несли иконы, цветы, тропарики – свободных, помочь упавшей, не оказалось. Но, к счастью, этого и не потребовалось.

Бабушка подскочила и встала на некрепкие ноги также неожиданно, как и упала. И опять поспешила, не отрываясь от процессии. Потом она упала ещё раз…и ещё. Люди уже стали расступаться, чтобы не быть задетыми – освобождая место для падения, при этом бдительно поднимая с земли, брошенные впереди идущими, головки цветов, чтобы потом принести их к домашним иконам и бережно хранить в течении года.

А бабушка бежала и падала, вскакивала и, не отряхиваясь, не охая, не озираясь по сторонам от смущения, снова торопилась к заветной цели, видя перед собой только землю, ноги, юбки длинные… ближних.

Жалостливые чувства к старушке уже сменялись недоумением. А после и лёгким раздражением. «Чего одна, если болящая? Дома бы сидела!», - вкрадчивые шепотки ловко вплетались в песнопения - «Только бы в канаву не упала…». Не видя толком дороги, она пару раз подходила к обочине так близко, что благочестивые задерживали дыхание, а потом с облегчением продолжали дышать дальше, благодаря мысленно Бога, уберегавшего её от опасного падения.

Вот и храм. Дошла ведь болящая, забралась на ступени паперти и растворилась в потоке верующих и сочувствующих.

Олег Казаков

Из цикла «Тифлисский Норд-Ост»

СМЫСЛ СРАЖЕНИЯ

/По мотивам древней притчи/

Высоко в горах, на изумрудных склонах, среди пронизанных ласковым солнцем лесов, где звенят сверкающие стремительные реки, было в древние времена княжество.

Благоукрашенное и благоустроенное было княжество, не знающее потрясений и бедствий. Свобода и любовь светились на добрых лицах.

Ни щедрыми урожаями не обделял княжество Господь, ни погожими ясными днями.

Рождались дети здоровенькие; плакали, конечно, при рождении, как и полагается человеческим детям. Но уже потом все больше улыбались да радовались. Да и как не обрадуешься, особенно весной, когда нежнейшим цветом расцветает миндаль, а потом на изумрудных склонах вспыхивают алые маки.

Хорошо жилось в этом княжестве!...

Правила княжеством княгиня-владычица, прекрасная и мудрая. Был у нее искуснейший военачальник. В груди его билось неустрашимое сердце, и ясный разум предугадывал все козни всякого противника.

Имя владычицы... Нет, не будем мы называть ее имени. А имя военачальника было Гавриил.

Стремительный, могучий, непобедимый военачальник! Враг и на 200 верст не мог и не смел приблизиться к границам княжества. И не знало княжество беды. Не знало...

И вот, случилось все-же так, что некий противник, будучи чрезвычайно изощрен в коварстве, сумел обмануть Гавриила, внезапно и дерзко двинул в бой свое вышколенное  войско. И... проиграл Гавриил битву. Двинулся противник дальше к границам княжества, а Гавриил в некотором ошеломлении, пытаясь собрать новые силы, не знал, что делать. Однако любой ценой надо  было исправлять положение. А как?!..

Молчал Гавриил. Но печальные сведения куда быстрее радостных вестей. И дошло до владычицы, что побежден ее военачальник и даже несколько растерян. А ведь и княжество в опасности.

Насторожилась владычица, нахмурилась. Тут же без промедления послала гонцов, чтобы быстрее быстрого прибыл Гавриил и ответ держал.

* * *

Полетел Гавриил, оседлав коня лихого, испытанного. По опаснейшим тропам летел, над самыми безднами. Жизнью рисковал, не смея длить и затягивать ожидание владычицы.

Спешился у лестницы дворцовой. Повели его стражники через роскошные покои, изысканно украшенные коридоры — в Тронный зал. Встретила его владычица, лицо ее прекрасное — сурово, в глазах ее — не то чтобы холод, но царственная, вопрошающая прохлада.

Упал на колени Гавриил, безмолвствует. Ждет.

Раздался голос Владычицы.

— Слыхала я, воевал ты, Гавриил,  воевал.

— Воевал, Владычица, — ответствовал воин, не поднимая головы.

— Слухи доходят, что и сражение было, Гавриил.

— Было сражение, Владычица.

— И выиграл ты сражение, Гавриил?

— Я проиграл, Владычица...

— Какой же смысл тогда в твоем сраженье, Гавриил?

Не сразу ответил воин. Задумался. И вот, чуть-чуть все-таки приподняв голову, произнес тихо:

— В сражении всегда есть смысл, Владычица...

И отпустила его с миром Владычица. И  не перестал он быть военачальником.

* * *

Преодолеваем. Спотыкаемся. Падаем. И так будет всю жизнь земную. Нельзя выходить из этого сражения. В сражении всегда есть смысл.